Здравый смысл подсказывал, что лучше будет не хвататься за бренные ценности, вроде денег или трофеев, а спасать свою шкуру, свалив куда подальше. Но Мортар не был бы гномом, если бы жадность (или тяга к справедливой оплате услуг) не пересиливала бы в нём голос разума. Мысль о том, что долгий скучный поход по болоту и отчаянная схватка с чудовищем останутся бесплодной и бесполезной тратой времени, угнетала его и откровенно злила, хотя и не удивляла.
"Костёр? Хм..." - задумчивый взгляд скользнул по заболоченному лесу снова. Ничего толкового, сплошь хлипкая грязь, да черные, точно обугленные, хилые деревца. К счастью, опытный, наметанный глаз быстро приметил чуть ли не единственное сухое местечко: небольшой пригорок с покосившейся тонкой сосенкой. Как раз вокруг этого пригорка и раскинулись заросли колючего кустарника, в которые так шумно приземлился Мортар в начале драки.
Покопавшись в подсумке, что висел на широком поясе, гном извлек из него небольшой кожаный футляр - трутницу, в которой находились трут, кресало, парочка кремниевых камешков и кусок ветоши. Единственная надежда была на то, что в ходе драки влага не проникла внутрь. Если же содержимое трутницы промокло, то на разведение огня в этой затопленной глуши можно было и не надеяться, ведь пока бы они возились с сырым деревом в попытке добыть искру, они бы раз пять успели бы замерзнуть насмерть.
- Быть костру. Топора у меня нет, но я и без него управлюсь, - проговорил Мортар, пристально осмотрев трутницу и её внутренности. Влага, вроде, не проникла, трут и ветошь были сухи, а, значит, дело оставалось за малым: свалить деревце, наломать хвороста, разложить костер и разжечь, раздуть пламя. - Костёр устрою на холме, там единственное мало-мальски сухое местечко. А ты попробуй сделать что-нибудь с этой тушей. Я в шкуродерстве не очень хорош, а тут ведь нам шкура и нужна.
Так сказав, гном приступил к делу. Правда, сперва он сходил к самому началу побоища: там валялись его мешок и ножны для меча. Он сразу сбросил их, как сообразил, что к чему, дабы не мешались, и теперь поспешил вернуть свои вещи - себе. Лишь после этого он отправился на холм, протаптывая-проламывая себе дорогу сквозь кусты. Далее всё было просто и знакомо, за долгую жизнь Мортар не раз так делал.
Свалить хлипкое деревце, немного поработав тяжелым тесаком, что висел на поясе, как топориком, а потом навалившись плечом на ствол, особого труда не составило. Стоило сосне с треском упасть, как Мортар уже принялся отрубать и ломать её ветки, отбрасывая их в центр полянки-вершины холма, а затем - и рубить кривой, довольно узкий ствол, помогая себе то ногой, то рукой отломать новое бревнышко. Жалко, конечно, было тесак, ведь он непременно должен был затупиться; впрочем, заточить потом ещё можно будет, да и не он у гнома основное оружие...
Покончив с этим, он руками немного раскопал дёрн, кое-где помогая себе небольшим ножиком, что носил при себе, и в получившуюся неглубокую ямку уложил плоские, более-менее сухие куски, срубленные и отломанные со ствола. Далее дело было за малым: вытащить трут с ветошью, взяться за кресало с кремнем, высечь искру... Пришлось, правда, немного повозиться, чтобы раздуть огонь, но, к счастью, погода стояла почти безветренная. Стоило куску труту затлеть, а куску ветоши, вслед за ним, разгореться, как зачинающееся пламя отправилось в заранее сложенный из бревнышек "колодец", следом, чтобы усилить огонь, гном сунул тонкий хворост. Этот тип костра было сделать просто, сам он был не то что бы прихотлив, а ночевать здесь ни эльф, ни гном, очевидно, не собирались.
Так что, уже довольно скоро, над холмиком виднелся растворяющийся в низком туманном небе столб дыма и небольшое рыжее зарево. Убедившись, что всё сделал правильно, Мортар, невольно ворча от боли в рёбрах, поднялся на ноги и пошёл по склону к эльфу.
- Ну, как оно?